[personal profile] healthy_back_18
http://flibusta.net/b/330330/read

Всякое бывает. Умирают те, кто не должен был умереть.

Из иных больных жизнь колом не вышибешь. Бывает, оперируешь такого, а все прахом идет: кровь свистит из всех дыр, ткани рвутся, в ране тесно, инструменты срываются. Больной тем временем просыпается и норовит с операционного стола сбежать. Его анестезиолог за ногу ловит в самый последний момент. Такого натворишь в самом нутре организма – смотреть тошно! Стыдливо прикроешь всю эту окрошку бледной кожей. Ушьешь ее особым подарочным вариантом косметического шва. С молитвой, но без всякой надежды. Гемостаз-то на соплях[21], мозг – отечен, крови потеряли полведра.

Глядь, а на следующий день этот болезный уже вдоль стеночки к сортиру пробирается, пряча сигарету в рукаве! Да кури ты, дорогой, на здоровье, не таись! Я бы тебе и выпить налил ради такого счастливого случая, да у самого нет ни грамма. Не поднесли еще.

Но есть больные противоположные. Жизнь в них – еле держится. Только тронешь такого скальпелем или введешь препарат, который мы уже сто лет не одной тысяче больных вводим, и – abs! – всё по нулям: ни пульса, ни дыхания, ни прочих признаков недавно еще вполне счастливой жизни. Умер с дискуссионным прогнозом на оживление.

И что особенно печально – ничем те и другие больные до врачебного вмешательства не отличаются!

Фак мимо кадра

В палате № 3 мальчишка шести лет с опухолью головного мозга примостился на подоконнике и рисует на казенном листе А4 акварельными красками. Рисунок его мне сразу не понравился. В два цвета, синий и черный, нарисовал он три, предположительно человеческие, фигуры.
Говорю:
– Привет, Пикассо! Что это у тебя за Авиньонские девушки?
Максим смотрит на меня с укоризной:
– Это мама, папа и я!
– А почему у тебя и мама, и папа – в платьях? И ноги у них какие-то короткие!
Мальчишка тычет в черную фигуру пальцем и возражает:
– У папы не платье! Это – ряса. И совсем не короткие ноги у моей мамы! Это у нее платье такое длинное!
Отец у Максима – сельский священник. А мать, стало быть, – попадья, и мини-юбки ей в самом деле – не пристали.
– А небо у тебя почему черное?
– Это – тучи! Сейчас дождь пойдет.
И Максим начинает смело ляпать по всему рисунку черные (опять этот цвет!) кляксы.
– А это у тебя что? Вот это, между тучами… Самолет?
– Это Господь Бог наш сущий на небесах. Он всегда такой. Его у нас много на стенке висит.

Максим перенес три операции и теперь готовится еще к одной, четвертой. Была у него уже и клиническая смерть, и кома в течение месяца…

Больной, лежащий на койке через одну от Максима, внезапно захрипел, свернул голову направо, закатил туда же глаза и забился в судорогах… Если после приступа будет еще и афазия, то искать аневризму надо будет в левом полушарии мозга, в переднем адверсивном поле. Сделаем ангиографию системы левой внутренней сонной артерии.

– Во как его кондратий-то лупит! – буднично прокомментировал Максим и запел: – Томболия-тромболетта, тромболия, тромбола!

Вот этим он и славится! После первой операции у Максима появилась способность к сочинению бессмысленных стишат, которые он поет на один мотив, типа «карамболина-карамболетта». Наши же больные вообразили, что песенки Максима имеют тайный смысл. Стоит ему появиться у нас в отделении – тут же начинают его навещать с фруктами-шоколадками болезные со всей больницы. Особенно те, кому предложили хирургическое лечение. Слушают, записывают, трактуют и осмысливают Максимовы бессмысленности, а потом многие отказываются от всякого лечения и поспешно выписываются.

Тут есть какая-то тайна. Больные люди охотно верят именно ущербным людям: воющим дедам-отшельникам, безграмотным знахаркам, невинным младенчикам…

Пришла как-то ко мне на консультативный прием тетка по поводу болей в спине. Совершенно убогая, заскорузлая гражданка средних лет. Двух слов связать не могла! А когда, наконец, она ушла – тут же набежали возбужденные женщины нашего отделения и, делая круглые глаза, стали наперебой рассказывать об этой каракатице чудеса. Все, мол, она лечит и все наперед знает! Попасть к ней можно только в очередь и за большие деньги.
Говорю:
– Что ж вы, девки, мне заранее не сказали! Полечил бы я у нее свой алкоголизм!

Ночью сосед Максима внезапно умер. В два часа ночи он пришел на пост и попросил «чего-нибудь для сна». Когда сестра через полчаса принесла ему в палату таблетку феназепама, списанную в трех журналах и истории болезни, – больной был мертв.

Стали мы сочинять посмертный эпикриз. Наши больные умирают часто, и поэтому в подобных сочинениях мы премного преуспели: расхождений наших диагнозов и патологоанатомических – не бывает. Так и в этом случае. В истории болезни умершего, в графе «осложнения» вписали мы тромбоэмболию легочной артерии, и на вскрытии так оно и оказалось!

«Томболия-тромболетта…» – вспомнил я песню Максима.
Бывают же такие совпадения!

* * *
Готовили-готовили мы Максима к операции, и все прахом пошло! Утром, за час до начала операции, пришла плачущая постовая сестра в сопровождении разъярённой старшей отделения.

– Ну говори, дура! – рявкнула старшая сестра. – Я уже, П. К., не знаю, что с ними делать! Говоришь-говоришь, а толку – ноль!

Всхлипывая и утирая сопли, молоденькая сестричка поведала, что Максим наелся с утра конфет и выпил два стакана газировки.

– Я его предупреждала! Я все его съестное спрятала! А больной из сосудистой хирургии принес ему коробку конфет и бутылку «Тархуна»! Максимка «Тархун» любит. Говорю ему: «Что ж ты наделал! Сейчас анестезиолог придет. Операцию отменят, а меня – убьют!!» А он только улыбается!

Пошел я в палату к виновнику торжества.

История, конечно, непонятная. Максим – очень умный ребенок. К тому же опухоль привела к развитию у него водянки головного мозга, а такие дети всегда мудры не по годам! КПД умирающего мозга почему-то невероятно повышается.
Максим дожевывал, сидя на том же подоконнике, оставшиеся конфеты. Пластиковая бутылка с газировкой была наполовину пуста. «Безжалостно буду гнать теперь всех Максимовых посетителей!» – подумал я.

По постели мальчишки были разбросаны все те же черные рисунки. Горячая игла кольнула мне в сердце: «Что это он все в черном видит? Может быть, и хорошо, что сегодня операции не будет…»

Максим поднял на меня веселые глаза, сказал:
– Здрасте, командир-начальник!
И запел все ту же «карамболину»:
– Фак мимо кадра! Фак мимо кадра!
Во дела! Он и английский знает?! И слово употребляет по назначению и к месту…
– Ты что такое поешь?
– Песню.
– А где ты такую услышал?
Смотрит на меня озадаченно:
– Нигде. Сам сочинил.

Потрепал я Максимку по изрезанной голове и пошел к себе в кабинет. Боль в сердце становилась все сильнее. Прилег на диван, но лежать не смог: меня охватили страх и тоска. Пробил холодный пот. Стало тяжело дышать…

Набежавшие коллеги сволокли меня в кардиореанимацию, и суровый тамошний доктор Альберт Михайлович сказал сквозь провонявшую табачным перегаром маску:
– Лежи уж, сукин сын! Не дергайся. Инфаркт миокарда у тебя.

«А, – подумал я. – Максим! Вот мне и фак мимо кадра“! Может быть, он в самом деле что-то узнал там, после жизни в своей клинической смерти и коме, где ангелы и бесы с прозрачными стрекозьими крылами… Летают вверх-вниз… Мама варит абрикосовое варенье в большом медном тазу… Мы идем под жарким солнцем на шумливую речку Нальчик ловить пескарей и плотву…» Так начинает действовать на меня введенный сгоряча промедол и что-то еще седативное.

Боль утихла, и я погружаюсь в сон, где нет операций, часто умирающих больных и бестолковых их родственников.


У Бога не бывает алиби


Поступила к нам молодая попадья с тяжелой черепно-мозговой травмой. Мозг – вдребезги. Кости основания черепа сломаны, и из носа и ушей у нее – прет кровь, ликвор и мозговой детрит. Кое-как вывели мы ее из комы, но – на тебе! – вся эта петрушка осложнилась менингоэнцефалитом, и попадья навострилась еще раз умирать.

Вставили мы ей в желудочки мозга дренажные трубки, чтобы выводить гнойный ликвор наружу, то же самое сотворили через люмбальный прокол[25]. С помощью хороших отношений и коньяка выпросили у заваптекой больницы убийственные антибиотики и применили их в запредельных дозах. Ну и всяко-разно и очень интенсивно стали лечить: ИВЛ, восполнение ОЦК и улучшение реологии крови… Реаниматологи это лучше знают. Так они, по крайней мере, считают.

На третий день таких чрезвычайностей попадья пришла в себя, адекватно задышала и стала звать папу с мамой. Но те не пришли, а пришел к нам ее муж – классический поп с картины Перова «Чаепитие в Мытищах» – рыжий и толстый.

Услышав об улучшении состояния жены – просиял:
– Слава Богу! Помогло!

И рассказал, что он организовал совместное моление за здравие своей жены во всех храмах города одновременно. У них, у священников, это волшебным средством от тяжелых болезней считается. Так я, по крайней мере, его понял.
Говорю ему:
– Что ж вы нас, отец Никодим, заранее не предупредили?! Знай мы такое дело – не стали бы жене вашей голову и спину для дренажей зря дырявить, да и антибиотики (а пуще того – коньяк!) – сберегли бы!
– Что вы! – замахал руками отец Никодим. – Все совместно делать надо!


Но вот случай у меня был, от которого никуда не денешься. Удалял я опухоль головного мозга, исходящую из спинки «турецкого седла». Это – на основании черепа. Место – мерзкое! С обеих сторон – сонные артерии и венозные коллекторы. Букет из сосудов и черепно-мозговых нервов – пучком, как в вазе. И именно среди этих «стеблей» выросла опухоль.

Удаляю я, значит, опухоль, маленькими кусочками, бдя (опустим здесь букву «з»!) и потея, и – раз! – с основания черепа хлынула горячая кровь! Струей рванула! Аж зашипело. В этом месте такое кровотечение означает неизбежную и быструю смерть больного, и я это знал. Сунул я наугад в самое жерло кровотечения кусок гемостатического тахокомба и прижал рукой мозг, прущий из черепа, как тесто из опары. И я не прочитал, а взвыл про себя первую пришедшую на ум молитву. Как выстрелил ею!

Через пятнадцать минут, поливая мозг физраствором, осторожно убрал руку. Кровотечение – остановилось! Мозг принял обычный объем! Послеоперационное течение – гладкое. Больной выздоровел. Ничем другим, кроме как чудом, я объяснить этот сверхъестественный гемостаз не могу. Может быть, несмотря на то что я в Него не верю, Бог верит в меня?

Date: 2014-11-28 08:46 am (UTC)
From: [identity profile] ejiky.livejournal.com
Спасибо за ссылку, интересно.

Date: 2014-11-28 01:16 pm (UTC)
From: [identity profile] galina slama (from livejournal.com)
Читается, как художественная литература.
Неужели действительно это не выдумка ?
Чего только не бывает в жизни !

Date: 2014-11-28 08:43 pm (UTC)
From: [identity profile] healthy-back.livejournal.com
У автора есть ЖЖ, можно сходить спросить сколько там выдумки.

Profile

healthy_back_18

2025

S M T W T F S

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Jun. 11th, 2025 01:38 am
Powered by Dreamwidth Studios