Об убогом состоянии постсоветской науки
Aug. 2nd, 2009 09:26 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
healthy_back_18http://uborshizzza.livejournal.com/553950.html
Недавно у нас был пост о том, что если в СССР к науке относились чрезвычайно серьезно, считая научный взгляд на мироздание правильным, то сейчас наука в загоне, расплодилось суеверие, всякие маги с колдунами и прочие шарлатаны.
Довольно неожиданно некоторые молодые люди, считающие, что они занимаются научной деятельностью, обиделись. Особенно насмешил меня один студент московского технического вуза, житель Набережных Челнов, на ту тему, что он намного лучше меня знает ситуацию и что сейчас, в отличие от советского мрачного прошлого, наука в России прямо-таки расцвела.
Это было бы смешно, если бы не было так грустно. И это, увы, только подтверждает мысль, что на смену научному подходу и научному мышлению приходит что-то средневековое, так как для научного работника абсолютно необходим объективный и критический подход к результатам своей деятельности.
Численность научных работников в России упала, изменился и их возрастной состав. В одном из прежних постов у меня был конспект выступления проректора на Ученом совете, где он, в частности, отмечал, что наибольшее количество научных сотрудников в России – в возрастной группе от 50 до 60. А в группе 20-30 их где-то в 2,5 – 3 раза меньше.
Разумеется, тут есть различия и по специальностям, и по территориям. В Москве, например, легче сменить работу, а технари в отличие от гуманитариев менее привязаны к языку и могут легче менять страну пребывания.
Не так давно я сидел за рюмкой чая на 50-летии коллеги из ВЦ АН РФ (головной НИИ по вычислительной математики), мы смотрели в окно на соседний новый корпус «Стекловки» (головной НИИ по чистой математики), и решили посчитать, сколько в этих двух научных институтах народу не за 50 или под 50. Выяснилось, что есть несколько групп с молодыми сотрудниками, но все они занимаются исключительно какими-то проектами. У одного – обрабатывают данные торгов на биржах, выявляют, не было ли сговора. Другие – держат сайт Путина. А если их отбросить – «сорокалетнюю» молодежь и пр. можно по пальцам пересчитать.
Впрочем, с математикой еще ничего, там особых вложений не надо. Максимум – персональный компьютер, чтобы было где статьи писать и системы интегрировать. В большинстве других областей ситуация много хуже. Вот новая свободная Россия существует около 18 лет. После войны, с 45, СССР просуществовал менее чем в 2,5 раза дольше. Можно ли сказать, что в России и других постсоветских государствах научных достижений в физике, химии и пр. более чем 40% от достижений послевоенного СССР? Нет, конечно, достижения много скромнее. А ведь стартовые условия были несопоставимы. СССР получил обескровленную и разрушенную страну, Россия – полный набор научных объектов и технологий, включая научные кадры.
По идее за счет открытия границ и информации мы должны были бы в тех областях, в которых было отставание, подтянуться, а там, где преуспевали – преуспеть еще больше. Реально же…
Вот возьмем ту же медицинскую науку. Или, точнее, то, что в современной России медицинской наукой считается. Тваюмать, но практически 100% этой современной медицинской науки – это описание того, как протекает заболевание у пациентов и как на это заболевание разные лекарства действуют. Ну да, конечно, трудимся – выявляем факторы риска, считаем 5-летнюю выживаемость, творчески применяем регрессию Кокса и многомерный регрессионный анализ. Выявляем, как кого было лучше лечить.
Замечательно, но это все – вторично. Прогресс в медицинской науке и практике – это новые методы лечения и диагностики. Если за бугром синтезировали и опробовали лекарство, то мы потом начинаем придумывать, как бы его половчее использовать. Пока придумаем – сделают новое.
Мой соавтор недавно ездил (кстати, за свои) в Англию на конгресс медицинских морфологов. Докладывал, какие мы тут напридумывали хитрые методы измерения объектов по их срезам (световая или электронная микроскопия). Народу очень понравилось, высказали комплименты, что до чего мы умные, они и не подозревали, что можно столько информации выжать… Но сами они занимаются тупо другим. Новое лекарство у них синтезировали. Если его в глазки больных диабетом закапать, то атрофировавшиеся сосудики в сетчатке опять прорастать начинают. Вот они эти сосудики тупо считают. А мы потом через несколько лет объясним, что если бы они все делали по-умному, то получили бы более яркие закономерности. Они за прогресс в методике порадуются, а сами будут капать что-то новенькое.
По идее, раз уж мы отстали от западников в материалах, то должны отыгрываться в методическом уровне? Как же, когда кому-то нужно подготовить статью для западного журнала, то начинается вселенский вопль: «мне статью на английском писать, с нормальной статистикой…».
Снижается не только инструментальная база – снижается и требовательность к себе. Физику, например, на первом курсе прошли – и тут же забыли как страшный сон. Про существование производной медик забывает к середине второго курса. А зачем – если по Стьюденту p<0,05, то чего еще нужно?
Я уж умолчу про провинциальные или, скажем, украинские работы – их разбирать по существу обычно просто неудобно.
Так как я в этом котле варюсь уже заметное количество лет и могу здраво оценивать тенденцию, то никаких иллюзий питать не могу. Светлое будущее нашей науки – торсионные поля и лечение заговорами.
Сейчас мы проходим определенную точку, с которой возврат невозможен, точнее, возможен лишь с огромным трудом и большими ресурсами, с ГУЛАГом и шарашками. У нас разваливаются цепочки научных технологий, а также разрушаются научные школы.
Школа – большое дело, она позволяет воспроизводить новых ученых. Далеко не у всех есть научные школы. Вот, например, в США предпочитают не воспитывать новых ученых, а переманивать готовых на конкретные проекты. Это экономически оправдано… когда есть кого переманивать.
Сейчас те, кто занимаются научной деятельностью, должны хорохориться, держатся до последнего. Как оркестр на палубе тонущего Титаника – делать свое дело, сидеть в белых кителях и играть фокстрот. Но себе нужно отдавать отчет – наука в стране разрушается окончательно и необратимо.
Может, и ну ее, эту науку? По-моему, обыватель просто не представляет, каково будет стране, не имеющей своей науки. Но об этом – потом.
Недавно у нас был пост о том, что если в СССР к науке относились чрезвычайно серьезно, считая научный взгляд на мироздание правильным, то сейчас наука в загоне, расплодилось суеверие, всякие маги с колдунами и прочие шарлатаны.
Довольно неожиданно некоторые молодые люди, считающие, что они занимаются научной деятельностью, обиделись. Особенно насмешил меня один студент московского технического вуза, житель Набережных Челнов, на ту тему, что он намного лучше меня знает ситуацию и что сейчас, в отличие от советского мрачного прошлого, наука в России прямо-таки расцвела.
Это было бы смешно, если бы не было так грустно. И это, увы, только подтверждает мысль, что на смену научному подходу и научному мышлению приходит что-то средневековое, так как для научного работника абсолютно необходим объективный и критический подход к результатам своей деятельности.
Численность научных работников в России упала, изменился и их возрастной состав. В одном из прежних постов у меня был конспект выступления проректора на Ученом совете, где он, в частности, отмечал, что наибольшее количество научных сотрудников в России – в возрастной группе от 50 до 60. А в группе 20-30 их где-то в 2,5 – 3 раза меньше.
Разумеется, тут есть различия и по специальностям, и по территориям. В Москве, например, легче сменить работу, а технари в отличие от гуманитариев менее привязаны к языку и могут легче менять страну пребывания.
Не так давно я сидел за рюмкой чая на 50-летии коллеги из ВЦ АН РФ (головной НИИ по вычислительной математики), мы смотрели в окно на соседний новый корпус «Стекловки» (головной НИИ по чистой математики), и решили посчитать, сколько в этих двух научных институтах народу не за 50 или под 50. Выяснилось, что есть несколько групп с молодыми сотрудниками, но все они занимаются исключительно какими-то проектами. У одного – обрабатывают данные торгов на биржах, выявляют, не было ли сговора. Другие – держат сайт Путина. А если их отбросить – «сорокалетнюю» молодежь и пр. можно по пальцам пересчитать.
Впрочем, с математикой еще ничего, там особых вложений не надо. Максимум – персональный компьютер, чтобы было где статьи писать и системы интегрировать. В большинстве других областей ситуация много хуже. Вот новая свободная Россия существует около 18 лет. После войны, с 45, СССР просуществовал менее чем в 2,5 раза дольше. Можно ли сказать, что в России и других постсоветских государствах научных достижений в физике, химии и пр. более чем 40% от достижений послевоенного СССР? Нет, конечно, достижения много скромнее. А ведь стартовые условия были несопоставимы. СССР получил обескровленную и разрушенную страну, Россия – полный набор научных объектов и технологий, включая научные кадры.
По идее за счет открытия границ и информации мы должны были бы в тех областях, в которых было отставание, подтянуться, а там, где преуспевали – преуспеть еще больше. Реально же…
Вот возьмем ту же медицинскую науку. Или, точнее, то, что в современной России медицинской наукой считается. Тваюмать, но практически 100% этой современной медицинской науки – это описание того, как протекает заболевание у пациентов и как на это заболевание разные лекарства действуют. Ну да, конечно, трудимся – выявляем факторы риска, считаем 5-летнюю выживаемость, творчески применяем регрессию Кокса и многомерный регрессионный анализ. Выявляем, как кого было лучше лечить.
Замечательно, но это все – вторично. Прогресс в медицинской науке и практике – это новые методы лечения и диагностики. Если за бугром синтезировали и опробовали лекарство, то мы потом начинаем придумывать, как бы его половчее использовать. Пока придумаем – сделают новое.
Мой соавтор недавно ездил (кстати, за свои) в Англию на конгресс медицинских морфологов. Докладывал, какие мы тут напридумывали хитрые методы измерения объектов по их срезам (световая или электронная микроскопия). Народу очень понравилось, высказали комплименты, что до чего мы умные, они и не подозревали, что можно столько информации выжать… Но сами они занимаются тупо другим. Новое лекарство у них синтезировали. Если его в глазки больных диабетом закапать, то атрофировавшиеся сосудики в сетчатке опять прорастать начинают. Вот они эти сосудики тупо считают. А мы потом через несколько лет объясним, что если бы они все делали по-умному, то получили бы более яркие закономерности. Они за прогресс в методике порадуются, а сами будут капать что-то новенькое.
По идее, раз уж мы отстали от западников в материалах, то должны отыгрываться в методическом уровне? Как же, когда кому-то нужно подготовить статью для западного журнала, то начинается вселенский вопль: «мне статью на английском писать, с нормальной статистикой…».
Снижается не только инструментальная база – снижается и требовательность к себе. Физику, например, на первом курсе прошли – и тут же забыли как страшный сон. Про существование производной медик забывает к середине второго курса. А зачем – если по Стьюденту p<0,05, то чего еще нужно?
Я уж умолчу про провинциальные или, скажем, украинские работы – их разбирать по существу обычно просто неудобно.
Так как я в этом котле варюсь уже заметное количество лет и могу здраво оценивать тенденцию, то никаких иллюзий питать не могу. Светлое будущее нашей науки – торсионные поля и лечение заговорами.
Сейчас мы проходим определенную точку, с которой возврат невозможен, точнее, возможен лишь с огромным трудом и большими ресурсами, с ГУЛАГом и шарашками. У нас разваливаются цепочки научных технологий, а также разрушаются научные школы.
Школа – большое дело, она позволяет воспроизводить новых ученых. Далеко не у всех есть научные школы. Вот, например, в США предпочитают не воспитывать новых ученых, а переманивать готовых на конкретные проекты. Это экономически оправдано… когда есть кого переманивать.
Сейчас те, кто занимаются научной деятельностью, должны хорохориться, держатся до последнего. Как оркестр на палубе тонущего Титаника – делать свое дело, сидеть в белых кителях и играть фокстрот. Но себе нужно отдавать отчет – наука в стране разрушается окончательно и необратимо.
Может, и ну ее, эту науку? По-моему, обыватель просто не представляет, каково будет стране, не имеющей своей науки. Но об этом – потом.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Re: несколько несвязно
Date: 2009-08-03 02:35 pm (UTC)Я не согласен. Логика либо есть, либо её нет, она не может быть "своей" или "чужой". То, о чём Вы пишете, скорее, является ориентацией в имеющейся информации, опытом, статистикой, а не логическим мышлением.
чтобы клинически мыслить нужно либо иметь очень большой опыт и общирные, энциклопедические знания, тогда проблема решается по принципу подобия случая или просто перебором, либо знать основы, а дальше рассуждать логически.
Вот видите, "логическое мышление" и "клиническое мышление" - это разные вещи. Клиническое - нужно для ремесла. Хорошего, высококвалифицированного ремесла, для ориентации в уже имеющейся информации, пусть и очень обширной. Логическое - для искусства, для создания нового.
Можно годами жить в скверном доме, есть скверную пищу, смотреть скверные программы и использовать скверные интерфейсы...и к скверному врачу тоже можно ходить годами.
Всё это, безусловно, делать можно. Но я за то, чтобы называть вещи своими именами, а не приговаривать "халва, халва", как это делает Рошаль и масса других защитничков современной медицины. Потому что одно только это приговаривание и закрывание глаз на очевидное ставит крест на будущем. Природа - не люди, её не наебешь.