healthy_back_18 (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
healthy_back_18) wrote2006-12-13 01:19 am
healthy_back_18) wrote2006-12-13 01:19 am
А. Шутценбергер. Синдром предков
Вперёд: http://healthy-back.livejournal.com/298287.html
Назад: http://healthy-back.livejournal.com/297880.html
Содержание: http://healthy-back.livejournal.com/294689.html#cont
Священник: эффект неверно понятого «сильного слова»
Возьмём другую семейную историю.
В психодраматической группе несколько лет тому назад одна дама сказала:
— Я беспокоюсь: моя внучка тяжело болеет астмой, боюсь, как бы она не умерла,
— Почему?
— Потому что моя старшая дочь тоже болеет... Моя старшая сестра умерла... Мать потеряла старшую сестру... Бабушка потеряла старшего брата... Вот уже во многих поколениях нашей семьи старший ребёнок умирает в детстве.
И добавляет:
— Я хочу остановить это, но не могу! Я говорила об этом с нашим врачом, и он тоже очень беспокоится за дочь.
Я прошу её подробнее рассказать об истории своей семьи, и в ходе разговора мы изображаем на доске её психогенеалогию, геносоциограмму.
Мы работаем с ней над тем, что происходит в течение нескольких поколений, и терпеливо ищем выдающиеся события в жизни прапрабабушек и прапрадедушек, поднимаясь всё выше во времени — Третья Республика, Империя, Революция (получается семь — восемь поколений за два века).
Это земледельцы, перемещались они мало. Крестьяне Савойи во время революции прятали у себя священника, после террора тот вышел из укрытия. Он их отблагодарил — благословил, сказав: «Да будет старший ребёнок в каждом поколении вашим хранителем».
С тех пор вот уже два века старший ребёнок в каждом поколении становится как бы «небесным ангелом» и охраняет их покой.
И эта женщина с тоской переживала смерть детей в каждом поколении, как своего рода необъяснимое проклятие семьи.
Любая система зависит от своей экосистемы. Я стала размышлять о контексте и о референтных рамках этой семьи в те времена и сейчас.
Я долго говорила с этой дамой и объяснила, что всё можно понимать иначе, что есть разница между благословением и проклятием, что фразу: «Старший ребёнок в каждом поколении будет вашим хранителем» — можно истолковать по-разному в зависимости от используемой референтной рамки. Следовательно, если вдруг дочь стала бы врачом или медсестрой, она могла бы заботиться о матери, когда та станет старой или заболеет. Заботиться о семье можно по-разному... Либо лечить (врач, медсестра, фармацевт), либо быть полезным членом общества, помощником (булочник, земледелец, жандарм, нотариус, банкир... кюре, монахиня, психотерапевт...).
Итак, мы поместили фразу и предсказание в другую смысловую рамку.
С тех пор что-то изменилось в её видении, в жизни, и малышка поправилась. Десять лет спустя она по-прежнему жива и хорошо себя чувствует. Впервые со времен Революции старший ребёнок в этой семье не умирает.
Повторение событий в каждом поколении вот уже две сотни лет — как такое возможно? Почему? Что происходит? Где это записывается в семейное и персональное бессознательное? Как осуществляется передача? Что это — разновидность энграммы ? Какой в этом смысл?
Как прервать цепь?
Почему и как слово (терапевтическое) её останавливает? (Это очень смелое, чтобы не сказать "наглое" обобщение. Терапевтическое слово имеет очень ограниченное влияние — H.B.)
Что происходило в этой семье, чтобы старший ребёнок умирал? Это серьёзные, ответственные люди. Они живут в хороших условиях, заботятся о своих детях.
Что происходит, почему со времен Революции до наших дней, т.е. в семи поколениях, что-то не срабатывает и старший ребёнок заболевает, получает ранение и умирает?
И почему, когда мы прояснили и переосмыслили фразу, произнесённую священником, этого больше не происходит?
Как будто у семьи не было права знать и говорить и в то же время не было права забывать. Надо было, чтобы обо всём этом давали знать, но не говоря открыто, даже не зная то, что это известно и передаётся, — дьявольски довлеющая двойная связь (double bind), двойной «гордиев узел».
Мы обнаружили здесь главную характеристику этой тайны. Ги Ауслоос [15] (Guy Ausloos), так же, как и мы, отметил, что её запрещается и знать, и не знать одновременно.
15 Ausloos Guy (1980), «Les secrets de famille», in Annales de psychotherapie: changements systemiques en therapie familiale, Paris, ESF, 62-80 (collectif).
Всё происходит так, как если бы бессознательное имело хорошую память и старалось одновременно и напомнить факты, и нанести удар — не говоря, не объясняя. Но то, как бессознательное указывает на событие, зависит от того, как семья понимает и интерпретирует происходящее и реагирует на него.
Контекст, как и жизнь, видны, их можно прочесть, интерпретировать в определённом контексте, в заданных рамках. Можно что-то взять из одного контекста и перенести в другой контекст или рамку, и та же фраза будет освещаться по-иному, можно изменить рамки события-проклятия, и оно станет благословением.
То же самое можно, кстати, увидеть и в случае рака в последней стадии. Из непреодолимой ситуация может стать труднопреодолимой и даже просто трудной, но захватывающей при попытке её преодолеть (понятие hardiness — стойкость), как подтверждают своим примером люди, выжившие в концентрационных лагерях. (А вот не надо перескакивать в рака на лагеря. Начали про рак — так продолжайте. Сколько у автора вылечившихся от рака последней степени? — H.B.)
Удивительно обнаруживать в геносоциограммах эти повторения, прослеживающиеся из поколения в поколение, как если бы что-то произносилось. Это происходит на «другой сцене», как выражались Фрейд* и Гроддек, но протянутая красная нить ведёт нас дальше за кулисы.
* См. приложение: «Оно говорит.на другой сцене», с. 227.
Конрад [16] уже сказал, что «всё происходит так, будто огромная, мощная и невидимая рука была готова опуститься на человеческий муравейник, схватить каждого из нас за плечи, столкнуть головами, разбросать в неожиданных направлениях к неизбежным целям наши неосознанные силы, как будто сверхъестественная сила ведёт нас к нашей судьбе».
16 Беседа, записанная на кассете в Центре Помпиду в Париже во время выставки Дали в 1980-х гг. и автобиографический труд "Как становятся Дали".
А когда занимаешься серьёзными физическими болезнями типа рака, то замечаешь повторения и значимые связи при составлении геносоциограммы — полного генеалогического древа с указанием имён, семейных связей, болезней, несчастных случаев, основных событий в жизни, памятных мест, крупных изменений в жизни, разрывов и перемен.
Указывая на эти повторения и освещая их, можно улучшить ситуацию, когда пациент тяжело переносит трудный период уязвимости. Перегруппировав по-иному, изменив жизненный сценарий по отношению к болезни и смерти, многочисленным несчастным случаям или неудачам, можно сделать его позитивным, и тогда клиент сможет вновь стать действующим лицом, делать выбор и, наконец, жить.
Переосмысление серьёзной болезни в повторяющихся семейных ситуациях придаёт им иной смысл и часто изменяет течение болезни.
Я не хочу сказать, что непременно удастся предотвратить смерть или драматические последствия несчастного случая. Но можно иначе относиться ко всему.
Часто все утрясается и человек преодолевает уязвимость, когда получает возможность поговорить о том, что произошло. Ситуация расшифровывается, когда выстраивается «красная нить» событий и клиент следует за ней, когда события ставятся в определённые рамки, представляются иначе, когда говорят о тайне, когда добираются до невысказанного.
Иногда удаётся дифференцировать семейную привязанность, уважение, лояльность по отношению к семье и идентификацию с другим («невидимую лояльность семье») в такой степени, что человек перестаёт жить жизнью другого или умирать, как и он. Это часто выявляется, когда сталкиваешься с синдромом годовщины.
В моей терапевтической практике, особенно с тех пор, как я стала заниматься трансгенерационном анализом, встречались семьи, в которых повторялись болезни, несчастные случаи или невольная смерть в одном, двух или даже нескольких поколениях по непонятным причинам, но клинически это констатируется как «отметина на теле».
Я беру на себя смелость утверждать, что работа по выявлению связей и повторений и их декодированию придаёт смысл событиям и позволяет управлять ими. Когда начинают видеть и понимать, появляется смысл, меняется контекст, из глубины проступает новая форма, всё изменяется: человек дышит, избавляется от груза прошлого, часто меняется его тело и жизнь. Он становится другим... а иногда приходит и выздоровление.
Ван Гог, Дали и Фрейд: замещающий ребёнок и ребёнок восстанавливающий
Необъяснимые факты замечены и в тех случаях, когда речь идёт о «замещающем ребёнке», то есть тогда, когда зачинают ребёнка, чтобы заменить недавно умершего маленького ребёнка или родственника. Часто новорожденного называют именем покойного и/или он рождается в годовщину смерти, хотя траур не был совершён.
Если об этом покойном не вспоминают и не оплакивают его, то жизнь замещающего ребёнка проходит не самым счастливым образом.
Один из самых потрясающих примеров — жизнь художника Винсента Ван Гога, родившегося 30 марта 1852 г., ровно через через год после смерти старшего брата, тоже Винсента. В семье не хотели о нём говорить, но ребёнку передали без изменений его двойное имя — Винсент-Вильгельм. Жизнь у Винсента Ван Гога была трагической, как будто кто-то запрещал ему существовать. Его сводный брат по отцу, Тео, с которым он был очень дружен и который очень любил его, женился. У него родился ребёнок и он назвал его Винсентом-Вильгельмом, именно из любви к брату. Несколькими месяцами позже Тео пишет брату-художнику о своём сыне: «Я надеюсь, что этот Винсент будет жить, сможет реализовать себя». Получив это письмо, Винсент Ван Гог покончил с собой. Как будто для него не могло быть двух живых Винсентов Ван Гогов одновременно. Как будто брат указал ему на несовместимость присутствия обоих.
Это пример замещающего ребёнка, который занял место умершего, не оплаканного во время траура, и ему не хватило места для жизни. Этот замещающий ребёнок даже не мог говорить о мёртвом брате, он чувствовал себя в какой- то степени «узурпатором», поскольку занял место и имя, не ему предназначавшиеся.
Сальвадор Дали, напротив, сумел избавиться от своего предназначения замещающего ребёнка.
С детства он хорошо знал, что другой Сальвадор Дали, «настоящий», был его старшим братом, «умершим малышом», на могилу которого его мама ходила плакать два раза в неделю. Тогда он решил с помощью одной проделки отделиться от первого, умершего и похороненного Сальвадора Дали — такого послушного ангелочка. Сальвадор Дали — «замещающий ребёнок», решивший не сдаваться, шестьдесят четыре раза переписал знаменитую картину Милле «Вечерний звон» (крестьянин и его жена с опущенными головами, соединив руки, молятся на пшеничном поле над корзиной с картошкой), переделав её на свой лад.
Когда картину Милле просветили рентгеном, то обнаружили под корзиной с картофелем pentimento, «покаяние художника» — гробик маленького ребёнка. Милле рассказывал в своих мемуарах, что когда он хотел выставить эту картину с мертвым ребёнком, то один друг посоветовал ему изменить сюжет, так как первоначальный был слишком грустным, что затруднило бы продажу картины... Тогда Милле закрыл гробик корзиной с картофелем. Услышав эту историю, Дали сказал: «Я всегда чуял смерть в этой картине».
Он думал над тем, кто он, и частично понял механизм выживания в качестве «замещающего ребёнка»:
«Я прожил смерть прежде, чем прожил жизнь [.,.], Мой брат умер за три месяца до моего рождения. Моя мать была потрясена этим до глубины души [...]. И в чреве матери я уже ощущал тоску моих родителей. Мой плод омывала адская плацента. Я глубоко переживал это навязанное присутствие, как будто меня обделили любовью [...]. Этот умерший брат, чей призрак встретил меня, носил имя Сальвадор — как мой отец и я, и это не случайно... Я научился жить, заполняя вакуум любви, которая мне в действительности не предназначалась». (Дали, 1973, 12-13).
Не могу удержаться, чтобы не привести в этой связи прекрасный отрывок из Интервью японского ромайиста Кенжи Нагаками (France Huser, le Nouvel Observciteur, 25.07.1991 [17]), когда он вспоминает о смерти своего брата — человека вспыльчивого, которого он не любил: «Когда он умер... я испытал сильное чувство облегчения... Но его смерть меня преследовала, она без конца возвращается в моих романах, одновременно с моим чувством вины за ту радость, которую я испытал тогда. Я долго думал, что умру, когда мне исполнится двадцать четыре года — в этом возрасте покончил с собой мой брат. Эта дата приближалась, но родился сын, и он занял место моего покойного брата. Тогда я понял, что не умру».
17 Книги Нагаками, вышедшие на французском: «Тысяча лет удовольствия» и «Море с мёртвыми деревьями», Париж, Файар.
Ребёнок, рождающийся после смерти, не обязательно становится замещающим ребёнком мёртвой матери (погружённой в депрессию). Иногда, наоборот, это знак, что жизнь возвращается, набирает силы и радость с рождением ребёнка-восстановителя. Например, маленький Зигмунд Фрейд воспитывался как обожаемый единственный сын. Он родился через три месяца после смерти свого деда Шломо Фрейда (1856). Но даже печаль, вызванная смертью его маленького брата Юлия, родившегося позже (1857— 1858), и двадцатилетнего дяди Юлия, брата матери, (тоже в 1858 году) не изменила его места любимца.
Но эта смерть младенца, возможно, наложила на него отпечаток в детстве. Можно предположить, что именно его он имеет в виду в анализе своего сна Non vixit, говоря о призраке (Фрейд 3. Интерпретации сновидений. 1926, с. 417): незаменимых людей нет; посмотри, это призраки — все, кого мы потеряли, возвращаются.
Если Зигмунд Фрейд упоминает о призраках, то Франсуаза Дольто говорит о невидимых существах и напоминает, что Жюль Лафорг часто приводил фразу Блаженного Августина: «Мёртвые невидимы, но они не отсутствуют». Для неё невидимые мёртвые присутствуют вокруг нас и направляют наши действия. (Невидимки Дольто близки к Даймону Сократа.) Это, возможно, другая интуиция, касающаяся способа передачи событий и травм от поколения к поколению.
Сандрина и другие: помечающая - помеченная годовщина
Анализируя историю двух братьев — Люсьена и Бернара, умершего и живого, мы уже говорили о синдроме годовщины и периоде уязвимости (тот же возраст, то же время года, даже дата совпадает день в день), о некоторых трудных событиях, болезнях, несчастных случаях, смертях, «недомогании»...
«Мёртвые хватают живых», — говорили римляне. Как будто мёртвый ребёнок или подросток толкает к смерти другого ребёнка или подростка. Часто это становится драмой «замещающего ребёнка», о которой мы уже говорили.
Грегори Бейсон рассказал мне в 1976 г., как его сильно поразило самоубийство старшего брата в возрасте двадцати двух лет, которое произошло 22 апреля 1922 года. Мартин Бейсон выстрелил в себя из револьвера в центре Лондона на Трафальгарской площади в годовщину рождения своего старшего брата Джона (22 апреля1898 г. — 14 октября 1918 г.), который погиб во время Первой мировой войны.
Одна из моих студенток в университете Ниццы, назовём её Сандриной, составляла свою геносоциограмму. Обрабатывая её, она обнаружила как бы цепную реакцию в своей семье. Её мать умерла от рака 12 мая. На следующий год её дядя (брат матери) 12 мая попал в аварию и погиб. Позже она приходила ко мне, чтобы поработать над смертью своей бабушки, умершей естественной смертью тоже 12 мая. Разбирая семейные бумаги, она обнаружила, что её дед погиб 12 мая от несчастного случая, а двоюродный дедушка и крёстный (деда) были убиты на войне 12 мая.
Она сама плохо себя чувствовала весной, с трудом дышала, и её должны были оперировать 12 мая, дату хирург назначил случайно. Но она решила, что это уже чересчур и перенесла дату операции (закончившейся успешно) на более поздний срок.
После составления своей геносоциограммы Сандрина занимается генеалогическими исследованиями, чтобы выяснить судьбу предыдущих поколений, предков двоюродного дедушки своего дедушки, чтобы понять, почему и как вновь и вновь возникает эта дата, связанная со смертью членов её семьи разных возрастов, помечающая всю их семейную жизнь.
Возьмём второй пример годовщины смерти, которая произошла не в семье, а у близких друзей, часто бывающих в доме. Это особая семья, столь же близкая, как кровные родственники. Те и другие принадлежат тому, что Морено называет «социальным атомом» личности, её эмоциональным окружением, кого любят или ненавидят, они существуют где- то в бессознательной сфере, в предсознании и сознании.
Конечно, к этому следует добавить любимых домашних животных. Часто бывает, что дети иногда на всю жизнь остаются под впечатлением трагической потери домашнего животного, часто не оплаканной совсем или оплаканной недостаточно. Так бывает и с одинокими женщинами: кошка, собака, попугай заменяют им детей, которых никогда не было или которые ушли из дома. Случается это иногда и с мужчинами, переживающими из-за своей собаки.
Люди, животные или вещи (бабушка, няня, добрая соседка, собака, пианино, семейный дом, картина), составляющие «социальный атом», часто должны заноситься в геносоциограмму, но помечаться другим цветом.
Ливия и Мария — две сердечные подруги, они очень близки со времен детства. В один прекрасный день Мария выходит замуж и ждёт ребёнка. Тогда Ливия тоже решает завести ребёнка. Мария умирает в родах 27 декабря от очень редкого обострения — фибринолиза; её ребёнок остаётся жив. Молодая мать-одиночка Ливия рожает ребёнка через шесть месяцев. Ребёнок Марии, должно быть, родился в день Святого Сильвестра, его зовут Мари-Сильвен, а ребёнка Ливии — Сильвен-Мари. Не говоря о предсказаниях, следует напомнить, что Мария считала ребёнка, которого она вынашивала, «предвестником беды» и полагала, что он принесет только печаль и проблемы.
Через десять лет, 27 декабря, выяснилось, что у Ливии рак, и её тотчас оперируют. С тех пор у неё всё хорошо.
За год до этого 27 декабря у неё случился вывих, достаточно серьёзная неприятность, вынудившая её две недели пользоваться костылями. Через год (т.е. одиннадцать лет спустя) она едет с семьёй на зимние каникулы в горы и получает небольшую травму, катаясь на лыжах 27 декабря.
Ещё через два года ей становится плохо, она испытывает состояние тревоги, смутного страха, как всегда в праздники, не выходит из комнаты и не встаёт с постели. Через три года, несколько месяцев спустя после операции, она едет в горы, падает, поскользнувшись, и повреждает руку накануне Рождества, затем получает вывих плеча 27 декабря (тендинит из-за нового падения). Рентген показывает, что перелома нет, но она и её близкие испугались. Тогда она приходит ко мне и мы начинаем разговаривать обо всём этом: рисуем полную геносоциограмму, включая в неё весь «социальный атом», куда входит её семья и близкие друзья. Подчёркиваем даты важных событий и выделяем красным повторяющиеся возрасты и даты. Повторения тем более бросаются в глаза, что мы помечаем красным связи между датами (социометрические связи).
Повторение 27 декабря становится очевидным для неё: отношения и связи между несчастными случаями, хирургическим вмешательством и смертью близкой подруги — каждый раз «неприятность» отмечает эту преждевременную смерть, эту грустную трагическую годовщину.
Мы надеемся, что после работы по выявлению маркера годовщины у Ливии больше не будет несчастных случаев 27 декабря. Наверное, она сможет по-настоящему похоронить свою покойную подругу и завершить свой траур по ней, ведь она его высказала, а не только оплакала и отметила действиями (тем более, что в то время ей не с кем было поговорить об этом).
Четыре других примера: мусульмане; Жак/Жаклин; понедельник на Пасху 1965 г. - след Севастополя; Изабель
Бессознательное по-своему рассчитывает годовщины и даты, что немаловажно.
Вот четыре маленьких примера.
Рассмотрим основные даты Крестовых походов и текст Амина Маалуфа «Крестовые походы глазами арабов» (ор. cit, 294):
«В пятницу 17 июня 1291 г., обладая подавляющим военным превосходством, мусульманская армия наконец силой проникает в осаждённый город [Акр]. Король Анри [...] бежит на Кипр. Другие франжи захвачены в плен и убиты. Город сметён с лица земли.
Город Акр был вновь завоёван, уточнил Абул-Фида, в полдень на семнадцатый день второго месяца Юмада 690 года. Точно так же в тот же день и час в 587 г. франжи взяли Акр у Салахеддина, захватив в плен и затем убив всех находившихся там мусульман. Не странное ли это совпадение?
По христианскому календарю это совпадение не менее удивительно, так как победа франжей в Акре произошла в 1191 году с точностью почти до дня за сто лет до их окончательного поражения».
Это был конец завоевания крестоносцами Египта, Сирии, Палестины.
На этом сведение счетов не закончилось. Восемью веками позже 13 мая 1981 г. в Риме мусульманин Али Агджа стреляет в Папу Иоанна Павла II и ранит «главу Церкви и виновника Крестовых походов». Было бы упрощением говорить об этом лишь как о поступке одного мусульманина-фанатика. На самом деле, хотя и прошли века, следы произошедшего ещё не стерлись из памяти и мусульмане всё ещё говорят о геноциде.
Франсуаза Дольто-Маретт в своей работе «Автопортрет женщины-психоаналитика» делится воспоминаниями о том, что её сестра Жаклин родилась почти точно в день годовщины смерти её маленького брата Жака. Ее назвали, как и брата, в честь святого Жака. Жаклин также умерла молодой (Dolto, 1989).
В понедельник на Пасху (1965) после случайной смерти в Севастополе (1855)
Наш милейший сосед Мишель разбился на велосипеде в понедельник на Пасху по дороге в деревенскую церковь. Вместе с его семьей мы стали искать повторяющиеся события и увидели, что его деда ранили весной, во время аварии, но в другой день (однако, проверив по календарю числа праздников, бывающих в разное время, мы выяснили, что это произошло на следующий день после Пасхи). Поднимаясь выше по древу истории семьи, мы увидели, что его прадеда судили за непреднамеренное убийство велосипедиста, который не остановился и налетел на его машину. Прадедушку оправдали. (Проверив число, день и «скользящие» праздники, мы выяснили, что это произошло в понедельник на Пасху). Поднимаясь ещё выше, нашли предка-артиллериста, во время Севастопольской битвы [18] случайно погубившего канонира, который не до конца расслышал приказ...
18 Много интересного можно было бы отметить по поводу сражения под Севастополем (27 марта 1854 г. — сентябрь 1855 г.), начатой вследствие трений по поводу Святых Мест (царь защищал православных, император — католиков) и тайного признания Наполеона Ш царём Николаем в мае 1851 г. (Крымская война, 1853— 1855гг.). Неожиданный франко-английский союз (против русских) приводит англичанина Реглана и француза Пелиссье к выбору 18 июня (годовщина Ватерлоо) для нападения на Малахов. Это обернётся трагическим поражением, следствием которого будет смерть Реглана от холеры 28 июня, а Пелиссье возьмёт Малахов 8 сентября 1855 г., что и приведёт к миру (Lavisse, 1989, Histoire generale, t. X).
В моей собственной семье дочь и все её дети родились в октябре, как и её отец, — кроме старшей дочери, случайно родившейся в середине января. Занимаясь поисками истинной даты рождения Морено для одной из моих книг, я столкнулась с изменениями дат жизненных событий, связанных с различием календарей по старому и новому стилю после сравнительно недавней «подгонки дат» грегорианского календаря (чтобы выровнять лунное отставание).
В Центральной и Восточной Европе (в СССР) новый календарь был введён только в 1917 г. [см. примечание 7, с. 48]. Я вспомнила тогда, что мы праздновали день рождения моей матери Изабель 25 января, но к концу жизни она упрекала нас в забывчивости: она родилась в Москве 13 января «по старому стилю», а воспитывалась в Монтрее (в Швейцарии), дата её рождения изменилась и стала 25 января. К концу жизни она их путала. Итак, она родилась в ночь с 13 на 14 января (1892 г.) незадолго до полуночи (в документах записано 13 января), её мама (моя бабушка) в то время танцевала на балу в честь святой Татьяны, покровительницы москвичей, и моя первая внучка родилась с разницей в несколько часов того же числа, чугь после полуночи в ночь с 14 на 15 января (в документах записано 15), её зовут Од-Изабель (а моя дочь не знает об этих историях корректировки календаря).
Ноэль: конфликты пищевых привычек и «диетической идентичности»
Супружеские и семейные конфликты не всегда связаны с межкультурными, межэтническими и межрасовыми браками. Они могут быть обусловлены и социально-классовыми различиями (классовый невроз), различием политических, религиозных взглядов или даже просто повседневными привычками. «Жаворонки» и «совы» трудно уживаются друг с другом, существуют конфликты между любителями открытых и закрытых окон, «стрекозами» и «муравьями», путешественниками и домоседами, между сторонниками классической музыки и рока, бывают даже конфликты любителей Бах и Вагнера, или поклонников оперы и оперетты...
Многие конфликты связаны с деньгами, с бюджетом и экономическим бессознательным: кто и на что тратит (сколько муж, сколько жена), кто экономит, как решается вопрос бюджета и кто его ведёт, как его делить, общий счёт или раздельный. Можно использовать геносоциограмму и, как её продолжение, ролевую игру, чтобы прояснить, а затем и решить проблему.
В этом перечне банальных и повседневных вещей рассмотрим пример «диетическихконфликтов», часто связанных с «пищевой идентичностью».
Ноэль, студентка, заканчивающая учёбу, будущий врач. Она француженка алжирского происхождения, по линии бабушки — испанка (в Испании вся кухня на растительном масле), по линии прадедушки со стороны отца — уроженка Савойи (где готовят на сливочном масле). Она живёт с мужем и сыном на юге Франции. Она происходит из простой семьи — отец был преподавателем математики в Алжире, ему пришлось оттуда уехать в 1962 г., когда объявили независимость. В 1968 г. они обосновались во Фрежюсе. По её словам, надо было хватать чемоданы, иначе — конец.
Её муж врач, он принадлежит к тому же кругу.
В родительской семье Ноэль любят поесть: отец ест много, любит мясо, но с тех пор, как у него появились проблемы с холестерином, жена (мать Ноэль) посадила его на диету, вынудила отказаться от мяса, есть варёные овощи, иногда чуть-чуть приправленные оливковым маслом.
Всю свою юность Ноэль прожила при жёсткой диете и всю жизнь страдала от того, что «ест не так, как все». Единственной отдушиной было напроситься в гости к крёстной, которая «ела всё, нормально питалась». Она думала, что в браке её желудок получит свободу, и пошла учиться на врача, «чтобы лечить своих родителей».
Её муж, врач, меняет свои вкусы, даже пищевые пристрастия одно за другим и заставляет всю свою семью следовать его примеру и соблюдать диету: он очень строго следит за питанием их сына, которого кормят рисом и чечевицей. В диетах он столь же строг, как и мать Ноэль по отношению к отцу. Итак, Ноэль снова переживает тот же стресс и то же давление в отношении питания.
Её муж сначала увлекается «инстинктотерапией»: ест всё сырое, выбирая продукты на запах непосредственно перед тем, как сесть за стол (для хозяйки дома это лишняя проблема, так как приходится покупать больше, чем съедается, она готовит и подаёт еду, а часть её выбрасывается). Затем он столь же убеждённо и страстно переходит к макробиотике (в рационе остаются главным образом рис и пророщенные зерна, никакого мяса и рыбы), и это создаёт для хозяйки новые проблемы: проращивание зерна и долгое приготовление, закупки в специальных магазинах, не говоря уже о проблемах приёма гостей и семейных обедов с друзьями, у которых другие, т.е. нормальные привычки.
Упрощённая гепосоциограмма «диетических конфликтов»
Ноэль страдает от этого давления и социальной дифференциации, которая создаёт социальную дистанцию. Она уже перестала ориентироваться, теряется по поводу вкуса, запахов, густоты и вида еды, запуталась в выборе посещаемых ею магазинов. Это становится поводом для частых споров, супружеских конфликтов и постоянной напряж нности.
Но самая серьёзная (и совершенно незаметная) проблема состоит в том, что е муж, резко отрицающий мясо, лишает е семейных корней, е «диетической идентичности» — представлений о том, какая еда казалась «нормальной» е отцу, что должен есть «настоящий мужчина» (главным образом бифштекс с жареной картошкой). Е муж лишает их сына этой важнейшей составляющей, отрезая таким образом от семьи, традиций и «пищевой, а также мужской идентификации». Эти пищевые запросы отделяют его даже от собственной семьи, которая считает, что он «немного не в себе». В семье Ноэль женщина выбирает пищевую идентичность и навязывает её, в семье мужа это делает мужчина.
Вперёд: http://healthy-back.livejournal.com/298287.html
Назад: http://healthy-back.livejournal.com/297880.html
Содержание: http://healthy-back.livejournal.com/294689.html#cont
Назад: http://healthy-back.livejournal.com/297880.html
Содержание: http://healthy-back.livejournal.com/294689.html#cont
Возьмём другую семейную историю.
В психодраматической группе несколько лет тому назад одна дама сказала:
— Я беспокоюсь: моя внучка тяжело болеет астмой, боюсь, как бы она не умерла,
— Почему?
— Потому что моя старшая дочь тоже болеет... Моя старшая сестра умерла... Мать потеряла старшую сестру... Бабушка потеряла старшего брата... Вот уже во многих поколениях нашей семьи старший ребёнок умирает в детстве.
И добавляет:
— Я хочу остановить это, но не могу! Я говорила об этом с нашим врачом, и он тоже очень беспокоится за дочь.
Я прошу её подробнее рассказать об истории своей семьи, и в ходе разговора мы изображаем на доске её психогенеалогию, геносоциограмму.
Мы работаем с ней над тем, что происходит в течение нескольких поколений, и терпеливо ищем выдающиеся события в жизни прапрабабушек и прапрадедушек, поднимаясь всё выше во времени — Третья Республика, Империя, Революция (получается семь — восемь поколений за два века).
Это земледельцы, перемещались они мало. Крестьяне Савойи во время революции прятали у себя священника, после террора тот вышел из укрытия. Он их отблагодарил — благословил, сказав: «Да будет старший ребёнок в каждом поколении вашим хранителем».
С тех пор вот уже два века старший ребёнок в каждом поколении становится как бы «небесным ангелом» и охраняет их покой.
И эта женщина с тоской переживала смерть детей в каждом поколении, как своего рода необъяснимое проклятие семьи.
Любая система зависит от своей экосистемы. Я стала размышлять о контексте и о референтных рамках этой семьи в те времена и сейчас.
Я долго говорила с этой дамой и объяснила, что всё можно понимать иначе, что есть разница между благословением и проклятием, что фразу: «Старший ребёнок в каждом поколении будет вашим хранителем» — можно истолковать по-разному в зависимости от используемой референтной рамки. Следовательно, если вдруг дочь стала бы врачом или медсестрой, она могла бы заботиться о матери, когда та станет старой или заболеет. Заботиться о семье можно по-разному... Либо лечить (врач, медсестра, фармацевт), либо быть полезным членом общества, помощником (булочник, земледелец, жандарм, нотариус, банкир... кюре, монахиня, психотерапевт...).
Итак, мы поместили фразу и предсказание в другую смысловую рамку.
С тех пор что-то изменилось в её видении, в жизни, и малышка поправилась. Десять лет спустя она по-прежнему жива и хорошо себя чувствует. Впервые со времен Революции старший ребёнок в этой семье не умирает.
Повторение событий в каждом поколении вот уже две сотни лет — как такое возможно? Почему? Что происходит? Где это записывается в семейное и персональное бессознательное? Как осуществляется передача? Что это — разновидность энграммы ? Какой в этом смысл?
Как прервать цепь?
Почему и как слово (терапевтическое) её останавливает? (Это очень смелое, чтобы не сказать "наглое" обобщение. Терапевтическое слово имеет очень ограниченное влияние — H.B.)
Что происходило в этой семье, чтобы старший ребёнок умирал? Это серьёзные, ответственные люди. Они живут в хороших условиях, заботятся о своих детях.
Что происходит, почему со времен Революции до наших дней, т.е. в семи поколениях, что-то не срабатывает и старший ребёнок заболевает, получает ранение и умирает?
И почему, когда мы прояснили и переосмыслили фразу, произнесённую священником, этого больше не происходит?
Как будто у семьи не было права знать и говорить и в то же время не было права забывать. Надо было, чтобы обо всём этом давали знать, но не говоря открыто, даже не зная то, что это известно и передаётся, — дьявольски довлеющая двойная связь (double bind), двойной «гордиев узел».
Мы обнаружили здесь главную характеристику этой тайны. Ги Ауслоос [15] (Guy Ausloos), так же, как и мы, отметил, что её запрещается и знать, и не знать одновременно.
15 Ausloos Guy (1980), «Les secrets de famille», in Annales de psychotherapie: changements systemiques en therapie familiale, Paris, ESF, 62-80 (collectif).
Всё происходит так, как если бы бессознательное имело хорошую память и старалось одновременно и напомнить факты, и нанести удар — не говоря, не объясняя. Но то, как бессознательное указывает на событие, зависит от того, как семья понимает и интерпретирует происходящее и реагирует на него.
Контекст, как и жизнь, видны, их можно прочесть, интерпретировать в определённом контексте, в заданных рамках. Можно что-то взять из одного контекста и перенести в другой контекст или рамку, и та же фраза будет освещаться по-иному, можно изменить рамки события-проклятия, и оно станет благословением.
То же самое можно, кстати, увидеть и в случае рака в последней стадии. Из непреодолимой ситуация может стать труднопреодолимой и даже просто трудной, но захватывающей при попытке её преодолеть (понятие hardiness — стойкость), как подтверждают своим примером люди, выжившие в концентрационных лагерях. (А вот не надо перескакивать в рака на лагеря. Начали про рак — так продолжайте. Сколько у автора вылечившихся от рака последней степени? — H.B.)
Удивительно обнаруживать в геносоциограммах эти повторения, прослеживающиеся из поколения в поколение, как если бы что-то произносилось. Это происходит на «другой сцене», как выражались Фрейд* и Гроддек, но протянутая красная нить ведёт нас дальше за кулисы.
* См. приложение: «Оно говорит.на другой сцене», с. 227.
Конрад [16] уже сказал, что «всё происходит так, будто огромная, мощная и невидимая рука была готова опуститься на человеческий муравейник, схватить каждого из нас за плечи, столкнуть головами, разбросать в неожиданных направлениях к неизбежным целям наши неосознанные силы, как будто сверхъестественная сила ведёт нас к нашей судьбе».
16 Беседа, записанная на кассете в Центре Помпиду в Париже во время выставки Дали в 1980-х гг. и автобиографический труд "Как становятся Дали".
А когда занимаешься серьёзными физическими болезнями типа рака, то замечаешь повторения и значимые связи при составлении геносоциограммы — полного генеалогического древа с указанием имён, семейных связей, болезней, несчастных случаев, основных событий в жизни, памятных мест, крупных изменений в жизни, разрывов и перемен.
Указывая на эти повторения и освещая их, можно улучшить ситуацию, когда пациент тяжело переносит трудный период уязвимости. Перегруппировав по-иному, изменив жизненный сценарий по отношению к болезни и смерти, многочисленным несчастным случаям или неудачам, можно сделать его позитивным, и тогда клиент сможет вновь стать действующим лицом, делать выбор и, наконец, жить.
Переосмысление серьёзной болезни в повторяющихся семейных ситуациях придаёт им иной смысл и часто изменяет течение болезни.
Я не хочу сказать, что непременно удастся предотвратить смерть или драматические последствия несчастного случая. Но можно иначе относиться ко всему.
Часто все утрясается и человек преодолевает уязвимость, когда получает возможность поговорить о том, что произошло. Ситуация расшифровывается, когда выстраивается «красная нить» событий и клиент следует за ней, когда события ставятся в определённые рамки, представляются иначе, когда говорят о тайне, когда добираются до невысказанного.
Иногда удаётся дифференцировать семейную привязанность, уважение, лояльность по отношению к семье и идентификацию с другим («невидимую лояльность семье») в такой степени, что человек перестаёт жить жизнью другого или умирать, как и он. Это часто выявляется, когда сталкиваешься с синдромом годовщины.
В моей терапевтической практике, особенно с тех пор, как я стала заниматься трансгенерационном анализом, встречались семьи, в которых повторялись болезни, несчастные случаи или невольная смерть в одном, двух или даже нескольких поколениях по непонятным причинам, но клинически это констатируется как «отметина на теле».
Я беру на себя смелость утверждать, что работа по выявлению связей и повторений и их декодированию придаёт смысл событиям и позволяет управлять ими. Когда начинают видеть и понимать, появляется смысл, меняется контекст, из глубины проступает новая форма, всё изменяется: человек дышит, избавляется от груза прошлого, часто меняется его тело и жизнь. Он становится другим... а иногда приходит и выздоровление.
Необъяснимые факты замечены и в тех случаях, когда речь идёт о «замещающем ребёнке», то есть тогда, когда зачинают ребёнка, чтобы заменить недавно умершего маленького ребёнка или родственника. Часто новорожденного называют именем покойного и/или он рождается в годовщину смерти, хотя траур не был совершён.
Если об этом покойном не вспоминают и не оплакивают его, то жизнь замещающего ребёнка проходит не самым счастливым образом.
Один из самых потрясающих примеров — жизнь художника Винсента Ван Гога, родившегося 30 марта 1852 г., ровно через через год после смерти старшего брата, тоже Винсента. В семье не хотели о нём говорить, но ребёнку передали без изменений его двойное имя — Винсент-Вильгельм. Жизнь у Винсента Ван Гога была трагической, как будто кто-то запрещал ему существовать. Его сводный брат по отцу, Тео, с которым он был очень дружен и который очень любил его, женился. У него родился ребёнок и он назвал его Винсентом-Вильгельмом, именно из любви к брату. Несколькими месяцами позже Тео пишет брату-художнику о своём сыне: «Я надеюсь, что этот Винсент будет жить, сможет реализовать себя». Получив это письмо, Винсент Ван Гог покончил с собой. Как будто для него не могло быть двух живых Винсентов Ван Гогов одновременно. Как будто брат указал ему на несовместимость присутствия обоих.
Это пример замещающего ребёнка, который занял место умершего, не оплаканного во время траура, и ему не хватило места для жизни. Этот замещающий ребёнок даже не мог говорить о мёртвом брате, он чувствовал себя в какой- то степени «узурпатором», поскольку занял место и имя, не ему предназначавшиеся.
Сальвадор Дали, напротив, сумел избавиться от своего предназначения замещающего ребёнка.
С детства он хорошо знал, что другой Сальвадор Дали, «настоящий», был его старшим братом, «умершим малышом», на могилу которого его мама ходила плакать два раза в неделю. Тогда он решил с помощью одной проделки отделиться от первого, умершего и похороненного Сальвадора Дали — такого послушного ангелочка. Сальвадор Дали — «замещающий ребёнок», решивший не сдаваться, шестьдесят четыре раза переписал знаменитую картину Милле «Вечерний звон» (крестьянин и его жена с опущенными головами, соединив руки, молятся на пшеничном поле над корзиной с картошкой), переделав её на свой лад.
Когда картину Милле просветили рентгеном, то обнаружили под корзиной с картофелем pentimento, «покаяние художника» — гробик маленького ребёнка. Милле рассказывал в своих мемуарах, что когда он хотел выставить эту картину с мертвым ребёнком, то один друг посоветовал ему изменить сюжет, так как первоначальный был слишком грустным, что затруднило бы продажу картины... Тогда Милле закрыл гробик корзиной с картофелем. Услышав эту историю, Дали сказал: «Я всегда чуял смерть в этой картине».
Он думал над тем, кто он, и частично понял механизм выживания в качестве «замещающего ребёнка»:
«Я прожил смерть прежде, чем прожил жизнь [.,.], Мой брат умер за три месяца до моего рождения. Моя мать была потрясена этим до глубины души [...]. И в чреве матери я уже ощущал тоску моих родителей. Мой плод омывала адская плацента. Я глубоко переживал это навязанное присутствие, как будто меня обделили любовью [...]. Этот умерший брат, чей призрак встретил меня, носил имя Сальвадор — как мой отец и я, и это не случайно... Я научился жить, заполняя вакуум любви, которая мне в действительности не предназначалась». (Дали, 1973, 12-13).
Не могу удержаться, чтобы не привести в этой связи прекрасный отрывок из Интервью японского ромайиста Кенжи Нагаками (France Huser, le Nouvel Observciteur, 25.07.1991 [17]), когда он вспоминает о смерти своего брата — человека вспыльчивого, которого он не любил: «Когда он умер... я испытал сильное чувство облегчения... Но его смерть меня преследовала, она без конца возвращается в моих романах, одновременно с моим чувством вины за ту радость, которую я испытал тогда. Я долго думал, что умру, когда мне исполнится двадцать четыре года — в этом возрасте покончил с собой мой брат. Эта дата приближалась, но родился сын, и он занял место моего покойного брата. Тогда я понял, что не умру».
17 Книги Нагаками, вышедшие на французском: «Тысяча лет удовольствия» и «Море с мёртвыми деревьями», Париж, Файар.
Ребёнок, рождающийся после смерти, не обязательно становится замещающим ребёнком мёртвой матери (погружённой в депрессию). Иногда, наоборот, это знак, что жизнь возвращается, набирает силы и радость с рождением ребёнка-восстановителя. Например, маленький Зигмунд Фрейд воспитывался как обожаемый единственный сын. Он родился через три месяца после смерти свого деда Шломо Фрейда (1856). Но даже печаль, вызванная смертью его маленького брата Юлия, родившегося позже (1857— 1858), и двадцатилетнего дяди Юлия, брата матери, (тоже в 1858 году) не изменила его места любимца.
Но эта смерть младенца, возможно, наложила на него отпечаток в детстве. Можно предположить, что именно его он имеет в виду в анализе своего сна Non vixit, говоря о призраке (Фрейд 3. Интерпретации сновидений. 1926, с. 417): незаменимых людей нет; посмотри, это призраки — все, кого мы потеряли, возвращаются.
Если Зигмунд Фрейд упоминает о призраках, то Франсуаза Дольто говорит о невидимых существах и напоминает, что Жюль Лафорг часто приводил фразу Блаженного Августина: «Мёртвые невидимы, но они не отсутствуют». Для неё невидимые мёртвые присутствуют вокруг нас и направляют наши действия. (Невидимки Дольто близки к Даймону Сократа.) Это, возможно, другая интуиция, касающаяся способа передачи событий и травм от поколения к поколению.
Анализируя историю двух братьев — Люсьена и Бернара, умершего и живого, мы уже говорили о синдроме годовщины и периоде уязвимости (тот же возраст, то же время года, даже дата совпадает день в день), о некоторых трудных событиях, болезнях, несчастных случаях, смертях, «недомогании»...
«Мёртвые хватают живых», — говорили римляне. Как будто мёртвый ребёнок или подросток толкает к смерти другого ребёнка или подростка. Часто это становится драмой «замещающего ребёнка», о которой мы уже говорили.
Грегори Бейсон рассказал мне в 1976 г., как его сильно поразило самоубийство старшего брата в возрасте двадцати двух лет, которое произошло 22 апреля 1922 года. Мартин Бейсон выстрелил в себя из револьвера в центре Лондона на Трафальгарской площади в годовщину рождения своего старшего брата Джона (22 апреля1898 г. — 14 октября 1918 г.), который погиб во время Первой мировой войны.
Одна из моих студенток в университете Ниццы, назовём её Сандриной, составляла свою геносоциограмму. Обрабатывая её, она обнаружила как бы цепную реакцию в своей семье. Её мать умерла от рака 12 мая. На следующий год её дядя (брат матери) 12 мая попал в аварию и погиб. Позже она приходила ко мне, чтобы поработать над смертью своей бабушки, умершей естественной смертью тоже 12 мая. Разбирая семейные бумаги, она обнаружила, что её дед погиб 12 мая от несчастного случая, а двоюродный дедушка и крёстный (деда) были убиты на войне 12 мая.
Она сама плохо себя чувствовала весной, с трудом дышала, и её должны были оперировать 12 мая, дату хирург назначил случайно. Но она решила, что это уже чересчур и перенесла дату операции (закончившейся успешно) на более поздний срок.
После составления своей геносоциограммы Сандрина занимается генеалогическими исследованиями, чтобы выяснить судьбу предыдущих поколений, предков двоюродного дедушки своего дедушки, чтобы понять, почему и как вновь и вновь возникает эта дата, связанная со смертью членов её семьи разных возрастов, помечающая всю их семейную жизнь.
Возьмём второй пример годовщины смерти, которая произошла не в семье, а у близких друзей, часто бывающих в доме. Это особая семья, столь же близкая, как кровные родственники. Те и другие принадлежат тому, что Морено называет «социальным атомом» личности, её эмоциональным окружением, кого любят или ненавидят, они существуют где- то в бессознательной сфере, в предсознании и сознании.
Конечно, к этому следует добавить любимых домашних животных. Часто бывает, что дети иногда на всю жизнь остаются под впечатлением трагической потери домашнего животного, часто не оплаканной совсем или оплаканной недостаточно. Так бывает и с одинокими женщинами: кошка, собака, попугай заменяют им детей, которых никогда не было или которые ушли из дома. Случается это иногда и с мужчинами, переживающими из-за своей собаки.
Люди, животные или вещи (бабушка, няня, добрая соседка, собака, пианино, семейный дом, картина), составляющие «социальный атом», часто должны заноситься в геносоциограмму, но помечаться другим цветом.
Ливия и Мария — две сердечные подруги, они очень близки со времен детства. В один прекрасный день Мария выходит замуж и ждёт ребёнка. Тогда Ливия тоже решает завести ребёнка. Мария умирает в родах 27 декабря от очень редкого обострения — фибринолиза; её ребёнок остаётся жив. Молодая мать-одиночка Ливия рожает ребёнка через шесть месяцев. Ребёнок Марии, должно быть, родился в день Святого Сильвестра, его зовут Мари-Сильвен, а ребёнка Ливии — Сильвен-Мари. Не говоря о предсказаниях, следует напомнить, что Мария считала ребёнка, которого она вынашивала, «предвестником беды» и полагала, что он принесет только печаль и проблемы.
Через десять лет, 27 декабря, выяснилось, что у Ливии рак, и её тотчас оперируют. С тех пор у неё всё хорошо.
За год до этого 27 декабря у неё случился вывих, достаточно серьёзная неприятность, вынудившая её две недели пользоваться костылями. Через год (т.е. одиннадцать лет спустя) она едет с семьёй на зимние каникулы в горы и получает небольшую травму, катаясь на лыжах 27 декабря.
Ещё через два года ей становится плохо, она испытывает состояние тревоги, смутного страха, как всегда в праздники, не выходит из комнаты и не встаёт с постели. Через три года, несколько месяцев спустя после операции, она едет в горы, падает, поскользнувшись, и повреждает руку накануне Рождества, затем получает вывих плеча 27 декабря (тендинит из-за нового падения). Рентген показывает, что перелома нет, но она и её близкие испугались. Тогда она приходит ко мне и мы начинаем разговаривать обо всём этом: рисуем полную геносоциограмму, включая в неё весь «социальный атом», куда входит её семья и близкие друзья. Подчёркиваем даты важных событий и выделяем красным повторяющиеся возрасты и даты. Повторения тем более бросаются в глаза, что мы помечаем красным связи между датами (социометрические связи).
Повторение 27 декабря становится очевидным для неё: отношения и связи между несчастными случаями, хирургическим вмешательством и смертью близкой подруги — каждый раз «неприятность» отмечает эту преждевременную смерть, эту грустную трагическую годовщину.
Мы надеемся, что после работы по выявлению маркера годовщины у Ливии больше не будет несчастных случаев 27 декабря. Наверное, она сможет по-настоящему похоронить свою покойную подругу и завершить свой траур по ней, ведь она его высказала, а не только оплакала и отметила действиями (тем более, что в то время ей не с кем было поговорить об этом).
Бессознательное по-своему рассчитывает годовщины и даты, что немаловажно.
Вот четыре маленьких примера.
Рассмотрим основные даты Крестовых походов и текст Амина Маалуфа «Крестовые походы глазами арабов» (ор. cit, 294):
«В пятницу 17 июня 1291 г., обладая подавляющим военным превосходством, мусульманская армия наконец силой проникает в осаждённый город [Акр]. Король Анри [...] бежит на Кипр. Другие франжи захвачены в плен и убиты. Город сметён с лица земли.
Город Акр был вновь завоёван, уточнил Абул-Фида, в полдень на семнадцатый день второго месяца Юмада 690 года. Точно так же в тот же день и час в 587 г. франжи взяли Акр у Салахеддина, захватив в плен и затем убив всех находившихся там мусульман. Не странное ли это совпадение?
По христианскому календарю это совпадение не менее удивительно, так как победа франжей в Акре произошла в 1191 году с точностью почти до дня за сто лет до их окончательного поражения».
Это был конец завоевания крестоносцами Египта, Сирии, Палестины.
На этом сведение счетов не закончилось. Восемью веками позже 13 мая 1981 г. в Риме мусульманин Али Агджа стреляет в Папу Иоанна Павла II и ранит «главу Церкви и виновника Крестовых походов». Было бы упрощением говорить об этом лишь как о поступке одного мусульманина-фанатика. На самом деле, хотя и прошли века, следы произошедшего ещё не стерлись из памяти и мусульмане всё ещё говорят о геноциде.
Франсуаза Дольто-Маретт в своей работе «Автопортрет женщины-психоаналитика» делится воспоминаниями о том, что её сестра Жаклин родилась почти точно в день годовщины смерти её маленького брата Жака. Ее назвали, как и брата, в честь святого Жака. Жаклин также умерла молодой (Dolto, 1989).
Наш милейший сосед Мишель разбился на велосипеде в понедельник на Пасху по дороге в деревенскую церковь. Вместе с его семьей мы стали искать повторяющиеся события и увидели, что его деда ранили весной, во время аварии, но в другой день (однако, проверив по календарю числа праздников, бывающих в разное время, мы выяснили, что это произошло на следующий день после Пасхи). Поднимаясь выше по древу истории семьи, мы увидели, что его прадеда судили за непреднамеренное убийство велосипедиста, который не остановился и налетел на его машину. Прадедушку оправдали. (Проверив число, день и «скользящие» праздники, мы выяснили, что это произошло в понедельник на Пасху). Поднимаясь ещё выше, нашли предка-артиллериста, во время Севастопольской битвы [18] случайно погубившего канонира, который не до конца расслышал приказ...
18 Много интересного можно было бы отметить по поводу сражения под Севастополем (27 марта 1854 г. — сентябрь 1855 г.), начатой вследствие трений по поводу Святых Мест (царь защищал православных, император — католиков) и тайного признания Наполеона Ш царём Николаем в мае 1851 г. (Крымская война, 1853— 1855гг.). Неожиданный франко-английский союз (против русских) приводит англичанина Реглана и француза Пелиссье к выбору 18 июня (годовщина Ватерлоо) для нападения на Малахов. Это обернётся трагическим поражением, следствием которого будет смерть Реглана от холеры 28 июня, а Пелиссье возьмёт Малахов 8 сентября 1855 г., что и приведёт к миру (Lavisse, 1989, Histoire generale, t. X).
В моей собственной семье дочь и все её дети родились в октябре, как и её отец, — кроме старшей дочери, случайно родившейся в середине января. Занимаясь поисками истинной даты рождения Морено для одной из моих книг, я столкнулась с изменениями дат жизненных событий, связанных с различием календарей по старому и новому стилю после сравнительно недавней «подгонки дат» грегорианского календаря (чтобы выровнять лунное отставание).
В Центральной и Восточной Европе (в СССР) новый календарь был введён только в 1917 г. [см. примечание 7, с. 48]. Я вспомнила тогда, что мы праздновали день рождения моей матери Изабель 25 января, но к концу жизни она упрекала нас в забывчивости: она родилась в Москве 13 января «по старому стилю», а воспитывалась в Монтрее (в Швейцарии), дата её рождения изменилась и стала 25 января. К концу жизни она их путала. Итак, она родилась в ночь с 13 на 14 января (1892 г.) незадолго до полуночи (в документах записано 13 января), её мама (моя бабушка) в то время танцевала на балу в честь святой Татьяны, покровительницы москвичей, и моя первая внучка родилась с разницей в несколько часов того же числа, чугь после полуночи в ночь с 14 на 15 января (в документах записано 15), её зовут Од-Изабель (а моя дочь не знает об этих историях корректировки календаря).
Супружеские и семейные конфликты не всегда связаны с межкультурными, межэтническими и межрасовыми браками. Они могут быть обусловлены и социально-классовыми различиями (классовый невроз), различием политических, религиозных взглядов или даже просто повседневными привычками. «Жаворонки» и «совы» трудно уживаются друг с другом, существуют конфликты между любителями открытых и закрытых окон, «стрекозами» и «муравьями», путешественниками и домоседами, между сторонниками классической музыки и рока, бывают даже конфликты любителей Бах и Вагнера, или поклонников оперы и оперетты...
Многие конфликты связаны с деньгами, с бюджетом и экономическим бессознательным: кто и на что тратит (сколько муж, сколько жена), кто экономит, как решается вопрос бюджета и кто его ведёт, как его делить, общий счёт или раздельный. Можно использовать геносоциограмму и, как её продолжение, ролевую игру, чтобы прояснить, а затем и решить проблему.
В этом перечне банальных и повседневных вещей рассмотрим пример «диетическихконфликтов», часто связанных с «пищевой идентичностью».
Ноэль, студентка, заканчивающая учёбу, будущий врач. Она француженка алжирского происхождения, по линии бабушки — испанка (в Испании вся кухня на растительном масле), по линии прадедушки со стороны отца — уроженка Савойи (где готовят на сливочном масле). Она живёт с мужем и сыном на юге Франции. Она происходит из простой семьи — отец был преподавателем математики в Алжире, ему пришлось оттуда уехать в 1962 г., когда объявили независимость. В 1968 г. они обосновались во Фрежюсе. По её словам, надо было хватать чемоданы, иначе — конец.
Её муж врач, он принадлежит к тому же кругу.
В родительской семье Ноэль любят поесть: отец ест много, любит мясо, но с тех пор, как у него появились проблемы с холестерином, жена (мать Ноэль) посадила его на диету, вынудила отказаться от мяса, есть варёные овощи, иногда чуть-чуть приправленные оливковым маслом.
Всю свою юность Ноэль прожила при жёсткой диете и всю жизнь страдала от того, что «ест не так, как все». Единственной отдушиной было напроситься в гости к крёстной, которая «ела всё, нормально питалась». Она думала, что в браке её желудок получит свободу, и пошла учиться на врача, «чтобы лечить своих родителей».
Её муж, врач, меняет свои вкусы, даже пищевые пристрастия одно за другим и заставляет всю свою семью следовать его примеру и соблюдать диету: он очень строго следит за питанием их сына, которого кормят рисом и чечевицей. В диетах он столь же строг, как и мать Ноэль по отношению к отцу. Итак, Ноэль снова переживает тот же стресс и то же давление в отношении питания.
Её муж сначала увлекается «инстинктотерапией»: ест всё сырое, выбирая продукты на запах непосредственно перед тем, как сесть за стол (для хозяйки дома это лишняя проблема, так как приходится покупать больше, чем съедается, она готовит и подаёт еду, а часть её выбрасывается). Затем он столь же убеждённо и страстно переходит к макробиотике (в рационе остаются главным образом рис и пророщенные зерна, никакого мяса и рыбы), и это создаёт для хозяйки новые проблемы: проращивание зерна и долгое приготовление, закупки в специальных магазинах, не говоря уже о проблемах приёма гостей и семейных обедов с друзьями, у которых другие, т.е. нормальные привычки.
Упрощённая гепосоциограмма «диетических конфликтов»
Ноэль страдает от этого давления и социальной дифференциации, которая создаёт социальную дистанцию. Она уже перестала ориентироваться, теряется по поводу вкуса, запахов, густоты и вида еды, запуталась в выборе посещаемых ею магазинов. Это становится поводом для частых споров, супружеских конфликтов и постоянной напряж нности.
Но самая серьёзная (и совершенно незаметная) проблема состоит в том, что е муж, резко отрицающий мясо, лишает е семейных корней, е «диетической идентичности» — представлений о том, какая еда казалась «нормальной» е отцу, что должен есть «настоящий мужчина» (главным образом бифштекс с жареной картошкой). Е муж лишает их сына этой важнейшей составляющей, отрезая таким образом от семьи, традиций и «пищевой, а также мужской идентификации». Эти пищевые запросы отделяют его даже от собственной семьи, которая считает, что он «немного не в себе». В семье Ноэль женщина выбирает пищевую идентичность и навязывает её, в семье мужа это делает мужчина.
Вперёд: http://healthy-back.livejournal.com/298287.html
Назад: http://healthy-back.livejournal.com/297880.html
Содержание: http://healthy-back.livejournal.com/294689.html#cont